Форсайтай: простынь возмущений и очередных рефлексий, которые мой невыспавшийся мозг считает полным бредом. Да, и все там образно.Ну, да, Марк. Дневник же без имен в основном. В прошлом году он осенью влип по крупному. Его компания нарвалась на другую компанию, половина легла в больницу, у него сердце - тоже в больницу... Потом дружок его докурился, туда же. Кажется, я перепутал хронологию, но не суть, да и просто-напросто накипело. Потом он вышел, я пытался наладить контакт, как-никак этот человек был для меня очень важен, но меня стабильно посылали. Потом я по воистину бабской причине обиделся на что-то и на него. Полагаю, мне уже просто надоело с ним канителиться, и мне нужен был повод, чтобы психануть от души и послать все к чертям. Потом я долго в себе муссировал, перетирал, переживал весь кордебалет, пока наконец-таки за что-то там не простил, реально бабская обида. На всё про всё ушло два месяца. После новогодних каникул я таки поговорил с Марком с глазу на глаз.
Чувствовал себя героем артхаусного кино: цвета глуше, звуки тише, каждый момент наполнен смыслом и по-своему важен, сознание отстраненно отмечает жесты, невербальные знаки, интонацию. Меня это дико веселило и побуждало глубокомысленно молчать, ибо волна едкого сарказма во мне росла с невероятной быстротой и грозила захлестнуть с головой, порушив шаткий миг откровенности. Он в шутку говорил, что отыгрывает персонажа прикольной фентезийки с пушками, ружьями и надежными бро в кармане. Он шутил, что он нацист, а мне хотелось ему врезать. Он говорил, что ему не нужны книги, и что ему на допросе помогли только папкины уроки, то что он вложил в сына с рожденья. Он говорил, что всех прикрывал, и что предателей надо наказать. "Надо наказать," — я повторил про себя, — "А какое ты вообще имеешь право судить людей?!" Более того, мне кажется, что он заливает и ни по каким инстанциям на допросы его не таскали. История с GPS-палевом мне тоже доверия не внушает. Это какую такую, простите, задницу надо иметь, чтобы отлавливать такие "вкусные" проблемы? Ему четырнадцать-пятнадцать лет, он частично дееспособный. Я спрашивал у отца, специально уточнял, и он сказал мне, что не могли Марка допрашивать. Или же мы говорили о разных вещах.
Мне не нравятся идеи Марка, его "взрослые игрушки", его манера поведения. Он противен мне и вызывает у меня чувство отвращения и пренебрежительного интереса. Этот пафос, это высокомерие, эта злость. Хах, и он реально считает, что изменился к лучшему. Хотя, казалось бы, начиналось все довольно мило: пересеклись в кабинете ИЗО. У обоих была масса свободного времени и желание почесать языком. Но мне уже тогда стоило понять, что рано или поздно идиллия закончится. Все довольно прозаично: "Ты играешь в компьютерные игры? А я летом занимаюсь любимым хобби". Теперь он и хобби забросил и вдобавок на полной скорости катится в глубокую яму: "Просто живу интересно и здорово, спортивно," — трижды "ха-ха". Чувствую, я рад буду его добить или толкнуть в пропасть собственноручно. Или нет, всё-таки экзамены важнее.
На этом всё. За сим будем учиться воспринимать жизнь проще. =]Голова с недосыпу ле-е-егкая, треску-у-учая. И, да, я опаздываю.
ЗЫ., по пунктам:
— От дневника осталось пятнадцать страниц, а я чувствую, что дочитал его. Иррационально, но я таки дочитал его на пятнадцатой странице.
— "Тайна Заброшенного Замка" Волкова... Любопытно, что моя любовь к "Неандертальскому Мальчику" Лучано Мальмузи не побуждает меня писать или рисовать про неандертальцев, зато мечтается хорошо. И перечитывается.
— Нашел цитату Юлии Друниной: "Я только раз видала рукопашный. \\ Раз — наяву. И сотни раз — во сне... \\ Кто говорит, что на войне не страшно, \\ Тот ничего не знает о войне".
— Играет без наушников телефон. Звук бьет по нервам, а спать хочется.
— Существуют же в мире мрази...
— Победитель по жизни, только я так мог сфейлиться; полый.